«Кого-то медицина сама пережует и выплюнет, а кто-то пойдет дальше - действительно лечить людей»

В рубрике «Персона grata» мы рассказываем о людях, дело и жизнь которых уже вписаны в историю СГМУ им. В.И. Разумовского. Несомненно, один из них - директор Центра дополнительного профессионального образования, заведующий кафедрой скорой неотложной анестезиолого-реанимационной помощи и симуляционных технологий в медицине, докт. мед. наук, доцент, врач анестезиолог-реаниматолог Александр Кулигин.

- Александр Валерьевич, расскажите, как вы стали врачом?

- Я из семьи преподавателей, но с 8-го класса представлял, что буду врачом. Примером был мой дядя (родной брат мамы). Он закончил Саратовский медицинский институт по специальности «лечебное дело», работал врачом-терапевтом в Пензенской области, затем перебрался в Саратов, где до пенсионного возраста трудился организатором здравоохранения на разных ответственных постах. Я поступил на педиатрический факультет, но свое будущее в педиатрии видел смутно. Помню, мне говорили: «Если хочешь познать медицину, надо начинать с отделения реанимации». Так после 4-го курса я волонтером стал дежурить в отделении анестезиологии-реанимации Клинической больницы №3 СГМУ с врачом Борисовым А.Ю., но хирургию не забывал: колебался, что выбрать. Победила ординатура по анестезиологии и реанимации, дальше кандидатская под научным руководством профессора Германа Георгиевича Жданова.

Потом годы работы ассистентом, доцентом, заведующим отделением, защита докторской. Преподавательскую деятельность совмещал с дежурствами в разных стационарах г. Саратова и Энгельса. В 2016-го года вернулся в родные пенаты УКБ№1. Скоро будет уже 25 лет, как я нахожусь в стенах этой кафедры, сейчас она имеет длинное и емкое название - кафедра скорой неотложной анестезиолого-реанимационной помощи и симуляционных технологий в медицине. В 2019 году возглавил Центр дополнительного профессионального образования.

- Что вам запомнилось в начале вашего медицинского пути?

- Бесконечный интерес к медицине и то, как коллектив анестезиолого-реанимационного отделения тепло принимал студентов-волонтеров. Казалось бы, простой ужин, а тебя сажали рядом за стол, и ты становился частью чего-то важного. Тогда в УКБ1 был городской реанимационный центр, отделение острых отравлений. Я научился всем манипуляциям; полученные на занятиях теоретические знания применял на практике. Сейчас технологии вышли на качественно новый уровень, но и тогда лечение было эффективным, внедрялось много инноваций. Мы внедряли в практику новые аппараты ИВЛ, использовали в лечении гипербарическую оксигенацию, занимались терапией стволовыми клетками, работали в разнообразных направлениях анестезиологии и реаниматологии.

- В клинической практике были случаи, когда человек длительное время находился в коме, а потом восстановился полностью?

- Бывали случаи, когда люди до 10-15 дней пребывали в бессознательном состоянии, иногда до месяца. Но нужно понимать, что чем длительнее кома, тем меньше шансов на полноценное восстановление организма. И оно будет таким же длительным, как и сроки бессознательного состояния. По сути, когда отключаются функции ЦНС – центрального генератора жизнедеятельности, организм начинает работать автономно, остается только саморегуляция поддерживающих жизнь функций. Потом «собрать всю систему воедино» достаточно сложно, особенно учитывая гибель клеток мозга. Да, конечно, мы делаем все, чтобы сохранить их, создаем лечебно-охранительный режим для организма, но дальнейший путь восстановления и возвращения в социально активную жизнь индивидуален.

- Как вы в этих случаях разговариваете с родственниками пациента?

- Как правило разговариваем, не делая никаких прогнозов. Поскольку с одной стороны можно сказать, что ситуация фатальная, а потом удастся ее изменить. С другой, можно давать хорошие шансы, но внезапный катаклизм в организме приведет к летальному исходу. Поэтому без прогнозов – что будет, то будет. Однако родственникам обязательно нужно сохранить надежду, что всё будет хорошо. А нам надо просто делать свою работу и не допускать ошибок.

- Как вы переживали смерть пациентов?

- На смерть врач должен реагировать, как специалист, а не принимать все близко к сердцу. Да, жизнь заканчивается и это безвозвратно. Да, не получилось помочь. В некоторых случаях особенно обидно, когда начинаешь искать причины, представлять, а что было бы, если сделал так или иначе. Сам факт смерти человека пытаешься не допускать до осмысления, чтобы не было тяжело.

- У анестезиологов-реаниматологов есть ли какие-нибудь приметы?

- Нет. Хотя есть: если ложка или вилка падает, то поступит больной. У кого-то она работает, у кого-то – нет. Но все равно все стараются не ронять столовые приборы (смеется, - прим.авт.) Приметы, скорее, имеют значение в индивидуальном восприятии. Каждый человек, который занимается ответственной деятельностью, отмечает факторы, повторения которых не хочет, остерегается их. Или придумывает противодействие: в зеркало посмотреть, через плечо плюнуть и так далее. Зависит от того, на сколько каждый суеверен. Такого, чтобы примета зашла в специальность и работала одна для всех, нет.

- Считается, что медики склонны к профессиональному выгоранию. В вашей специальности, наверное, больше всего. Это так?

- Ну мы не на первом месте, как ни странно, я читал, что побеждают стоматологи. Мы - на 2 или на 3 месте. Действительно это тяжкий труд, стресс, не всегда благоприятные исходы. Высока вероятность ошибок, осложнений. На определенном этапе начинается момент отчуждения и опустошения: грусть, отсутствие интереса, рутина. Молодежь в этой ситуации может сменить стационар, уехать в другой город, изменить жизнь, а вот тем, кто постарше, кто подольше продержался и был работой очарован – им потяжелей. Конечно, случаются эпизоды ухода в нежелательные реакции, вредные привычки, но я бы сказал, они единичны в нашей специальности.

С возрастом в целом становится тяжелее. Я имею ввиду ночные дежурства, экстренные вызовы; когда ты не сутки на работе, а полутора. Для врача задержаться на работе – обыденное дело. Пока что-то сделал, пациента принял, бумаги оформил, на часах уже полночь. В этом нет ничего страшного, но, как говорится – всему свое время.

Чтобы избежать профессионального выгорания, нужно уметь правильно распределять ресурсы. Отработать в практической медицине, где-то перейти отчасти на аналитическую или консультативную деятельность, сочетать 2/3 преподавательской деятельности и 1/3 практики. Понимать, что кто-то лучше тебя справится с новой техникой, и самоустраниться, заняться, например, организацией медицинской деятельности, поскольку наработанный опыт это позволяет.

- У вас богатая педагогическая практика. Как вы оцениваете уровень подготовки студентов сейчас?

- Мои родители, как преподаватели, очень не хотели, чтобы я пошел по их пути, и обрадовались, что выбрал медицину. Когда же остался в университете, иронизировали: «Видимо, от судьбы не уйдешь».

Действительно сразу после ординатуры параллельно с лечебной деятельностью я занялся преподаванием. Активно вращался в студенческих кругах, отчасти имел одинаковые с молодежью взгляды, что сейчас уже не всегда можешь себе позволить. Тогда все переносилось легче, все острые состояния разрешались быстро. Как в анекдоте: студент, осматривая пациента, говорит: «Это острый аппендицит». Следом осматривает ассистент кафедры: «Это надо дифференцировать с тем-то и, тем-то». Подходит профессор и начинает перебирать весь возможный спектр патологий. Правильным диагнозом оказывается острый аппендицит. Так вот, кто из них умнее: студент или профессор?

Сейчас, имея багаж накопленных знаний, спешить не будешь. Будешь дольше стоять анализировать. А молодой пришел, решил и быстро сделал. Я понимаю их в этом. Поэтому могу найти подход, несмотря на разницу в возрасте. Могу много чего рассказать, решить какие-либо проблемные вопросы. Порой замечаю, что где-то в силу своего максимализма молодые ассистенты бывают категоричны и не могут подобрать ключик к студенту – тот у них плохой, а этот хороший. Я же согласен с ректором: плохих студентов не бывает. Да, бывают те, кому вообще не следовало поступать в медицинский. Но если он уже здесь, то надо найти к нему подход. Кого-то медицина сама пережует и выплюнет, отстранит в сторону иной деятельности, а кто-то пойдет дальше - действительно лечить людей, действительно помогать.

Продолжение следует.